В 2018 году в "European Journal of Ophthalmology" ("Европейский офтальмологический журнал") была опубликована довольно занимательная статья Пинара Айдина, Роберта Ритча и Джона О'Дуайера.

Вышеназванные окулисты провели глубокий и профессиональный анализ оперных персонажей в разной степени лишённых зрения. Оказывается, что на протяжении трёх веков существования этого музыкально-сценического искусства тридцать восемь композиторов вывели в своих произведениях пятьдесят пять частично или полностью cлeпых героев: главных, второго плана и даже коллективных (хор).

Самая ранняя опера с таким сюжетом была создана в 1741 году, самая поздняя - в 2006 году.

Двадцать четыре персонажа - молодые, остальные описываются как старые. Тринадцать женщин (12 сопрано или меццо и 1 контральто), двадцать восемь мужчин (21 баритон или бас и 7 теноров).

Пятьдесят героев (в том числе два хора) ничего не видят, трое видят кое-как, два персонажа имели проблемы только с одной стороны.

Пять персонажей приобрели свой недуг во время действия оперы, один восстановил зрение, один снова потерял.

По сюжету оперы были разделены на четыре группы в соответствии с текстом либретто:

Нет смысла рассказывать о всех тридцати восьми сочинениях, упомяну наиболее известные.

Другие уверены, что правый.

На качество вокала это не влияет, поверьте.

В исторической опере Джузеппе Верди по мотивам драмы Фридриха Шиллера сразу два персонажа имеют проблемы со зрением. Принцесса Эболи (партия меццо-сопрано), как и Вотан, ходит с повязкой.

На создание образа коварной красавицы Шиллера вдохновила реальная историческая личность - испанская аристократка Ана де Мендоса де ла Серда.

И здесь оперные режиссёры по разному трактуют положение повязки. Правый вариант.

Левый вариант.

Другой герой оперы - Великий инквизитор (партия баса) - девяностолетний cлeпой старик. Его вообще приводится водить под руки, ничего не видит.

В третьем акте оперы Камиля Сен-Санса на ветхозаветный сюжет пленённого иудейского богатыря Самсона лишают зрения, что не мешает ему в последний раз убедительно продемонстрировать свою силу. Он обрушает колонны в храме Дагона на своих оппонентов. Катастрофический финал. Поёт, страдает и ломает Пласидо Доминго.

Опера Петра Ильича Чайковского по драме Генрика Герца. Главная героиня cлeпа с детства и не знает об этом. Окружающие её родственники, подруги и слуги уверяют Иоланту в том, что имеющихся у неё чувств вполне достаточно для познания мира.

Отец Иоланты всё же не теряет надежды её излечить, поэтому приглашает мавританского врача Эбн-Хакиа. Несколько ускоряет события появление двух шалопаев рыцарей, один из которых - Водемон - по простоте душевной "раскрывает глаза" девушке на её кардинальный недостаток. Сцена с розами - одна из самых пронзительных в истории мировой оперы.

Опера-оратория для чтеца, голосов, мужского хора и оркестра Игоря Фёдоровича Старвинского. В основе произведения - трагедия Софокла. Жанр, как говорится, обязывает. Осознав свою неправоту и ущербность, главный герой в финале производит самоэнуклеацию.

Ещё несколько оперных примеров на обсуждаемую тематику.

По мнению авторов исследования, включение в оперной действие персонажей с нарушением зрения "добавляет правдивости и пафоса", а также создаёт необходимый драматический эффект и усиливает напряжение. В этом с ними можно согласиться.

Человек проецирует чужую проблему на себя, в полной мере осознаёт дискомфорт, от души сочувствует. Отработанная схема.

Думаю, что публикация будет сразу заблокирована алгоритмом Дзена или по жалобам ханжей, но тема настолько интересная, что ... я закрою на это глаза.

При подготовке использовались материалы статьи Blindness and visual impairment in opera (European Journal of Ophthalmology 2018, Vol. 28(1) 6–12).

Каталог всех статей, нарративов и видео канала. Обновляется постоянно. Сохраняйте ссылку, не задумываясь.

Традиционная несмешная байка:

Великий тенор Энрико Карузо иногда любил выпить. Однажды он исчез на несколько минут во время записи дуэта с Джеральдин Фаррар из оперы "Мадам Баттерфляй" Джакомо Пуччини. Когда он вернулся, и они снова начали записывать, Фаррар озорно добавила к своей части дуэта фразу: - О, вы опрокинули стаканчик! Карузо не растерялся, и в свою очередь, пропел: - Нет, я выпил два стакана. Говорят, что эта запись теперь является предметом коллекционирования.